О взглядах, нацистах и оккупации. Большой разговор с беженцами из Мариуполя
Село Безыменное на юге ДНР долгие годы было самым что ни на есть прифронтовым, с востока примыкая к оккупированному Широкино, в котором 7 лет орудовали украинские неонацисты. Сегодня эта местность – так называемый буфер между Мариуполем и Новоазовском, здесь находится крупнейший на побережье лагерь беженцев.
Временное пристанище
Вереница машин тянется по дороге на восток от пригородов Мариуполя – сотни людей ежедневно ищут приют в ДНР и России. Спасаются от голода и войны, от зверств украинских националистов, несколько недель державших в заложниках мирное население. На въезде в Безыменное расположен пункт временного размещения. Это целый палаточный городок. Там можно отдохнуть от изнурительного пути, подкрепиться, получить медицинскую помощь.
«Постоянно прибывают все новые и новые беженцы из Мариуполя. Здесь работают сотрудники различных ведомств Донецкой Народной Республики, в том числе МЧС. Оформлением и проверкой личности вынужденных переселенцев занимаются специалисты круглосуточно», – отметил один из сотрудников силовых структур ДНР.
Прямо у нас на глазах спасатели разворачивают новые палатки, оборудуя их полевой мебелью и печками, тянут проводку, налаживая освещение. Печи топятся дровами, возле полевых кухонь очереди – там раздают горячий обед и чай.
Помогите найти брата!
Уроженка Мариуполя Ольга Ивангородская обратилась к журналистам Донецкого агентства новостей с просьбой помочь найти родного брата. По словам женщины, он жил на Левом берегу города, но в последнее время связь была потеряна.
«Я ищу Москаленко Александра, он жил на улице Олега Кошевого возле Поживановской церкви. К сожалению, его местонахождения я не знаю. Если, кто-нибудь что-нибудь о нем знает, откликнитесь!» – призывает молодая женщина.
Ольга добавила, что в лагере беженцев она находится третий день с маленьким ребенком и матерью-диабетиком. В подвале дома в Мариуполе им пришлось просидеть 24 дня.
«Мы смогли выехать только после того, как к нам во двор заехали русские на каком-то броневике. А до этого из соседнего дома постоянно и сильно стреляли… Только когда русские зашли, мы смогли уехать», – говорит собеседница.
Каратели – мариупольцам: «Скоро будете жрать собак!»
Очередь к лагерю из гражданских авто растянулась на сотни метров. Многие машины с простреленными стеклами и кузовами, с отметинами осколочных попаданий «навьючен» нехитрый скарб, который удалось спасти. На чудом уцелевших стеклах и на капотах надписи «Дети». К ручкам дверей привязаны белые полотнища – опознавательный знак, чтобы не стреляли. Люди стоят рядом с машинами, разговаривают, пытаются выяснить судьбу родных и знакомых. Делятся впечатлениями, переживают снова и снова тревожные воспоминания.
«Как мне кажется, «азовцам» нужно было уйти и отдать город! Чтобы не было всех этих обстрелов. А сейчас в Мариуполе просто невозможно находиться. Я их видел издали, националисты из «Азова» (организация запрещена в ДНР) базировались недалеко от моего дома, в школе № 61», – говорит Влад, житель Левого берега. Его дом находится на улице Воинов-освободителей.
Другой мариупольчанин Иван по специальности инженер-строитель, работал в компании украинского олигарха Рината Ахметова «Метинвест». До начала активных боевых действий жил в пригороде Мариуполя – Талаковке. А с 24 февраля находился непосредственно в городе.
«Те, кто служил в «Азове», особо и не скрывались, жили на Левом берегу в районе детско-юношеской спортивной школы, у них там размещалась база. Они оккупировали эту школу еще в 2014 году. Ходили по Мариуполю, как «хозяева жизни». После того, как они зашли в город, начали его, так сказать, «осваивать»: захватывали понравившиеся им места, ставили там свои базы», – вспоминает мужчина.
По его словам, националисты «лязгали затворами автоматов» по любому поводу. Например, заходят в магазин – их нужно вне очереди пропустить. На любое замечание реагировали агрессивно и нагло.
«Многих местных жителей вывозили в Мариупольский аэропорт, вы наверняка же слышали, что у них там была тюрьма или пыточная… У меня сосед в поселке – Дмитрий, работал торговым агентом. Как раз в этом районе, в Новоазовском, ездил и продавал оптовые партии продуктов по магазинам. Он ехал на своей машине в сторону Коминтерново, а уже тогда, летом 2014 года, стояли «азовцы». Они Дмитрия с коллегой остановили, надели мешки на головы и отвезли непонятно куда. Избивали их, стреляли возле головы, имитируя смертную казнь. Потом выпустили, видимо, за немалое вознаграждение», – отмечает Иван.
«Когда пришли националисты из «Азова» в 2014 году – был страх! Сейчас уже никаких чувств и никаких эмоций не осталось. Мы с 1 марта не выходили из подвала. Жила на Левом берегу, на проспекте Строителей, 150. Слава Богу, что выбрались!» – делится переполняющими ее эмоциями Надежда Ивановна, которой удалось вырваться из города лишь через три недели после начала боев.
«Мой дом находится недалеко от школы № 62 – метров триста от меня. Поначалу в 2014 году в этой школе у полка «Азов» была пыточная. Когда вот недавно начались обстрелы, местные стали спрашивать у националистов: «А что с нами будет?». «Вы скоро собак будете жрать!» – такой был ответ «украинских освободителей»», – горько иронизирует еще один мариупольчанин Геннадий.
«Между молотом и наковальней»
«Спасибо, что живы остались! Но угнетает отношение местных жителей… Сначала было воодушевление. Сейчас я чувствую, что со стороны местных в ДНР отношение к нам – будто это мы во всем виноваты!.. Но ведь мы – обычные мирные жители… Мы были между молотом и наковальней», – с обидой в голосе рассуждает Иван.
Другой и вовсе горячится, в своих бедах обвиняет ДНР и Россию.
«Надо было как-то договориться, сохранить город, а не превращать его в развалины!» – отрезал Степан Иванович.
Вдруг мы стали свидетелями политических споров. Дома это дело привычное и местами обыденное: все знают, кто и куда стреляет, какие последствия и какие причины. Когда люди «неопытные», но попавшие в одну лодку, начинают по-разному оценивать происходящее, становится любопытно.
«Так восемь же лет договаривались…», – пытаются урезонить Степана Ивановича его товарищи по несчастью.
«Вот вы из Донецка?! Как там сейчас?..», – внезапно спросил Иваныч у журналиста.
«Да, из Донецка. У нас над центром города 14 марта взорвалась украинская «Точка-У» – 18 человек погибли сразу, причем большинство из них – пенсионеры. Еще трое раненых скончались позже в больнице», – не стал молчать журналист.
Мариуполец – такого же возраста, как те донецкие пенсионеры, погибшие на улице Университетской. После услышанного отвел глаза и умолк.
Конечно, никто не призывает жить по принципу «око за око, зуб за зуб», но многим теперь придется переосмыслить нынешнюю историю и понять, что невозможно заменить относительное благополучие одних мирных жителей кровью других.
Стараниями украинской националистической пропаганды, неонацистов из полка «Азов» и других вооруженных формирований Киева Донбасс представлялся, как «отрезанный ломоть». И что здесь 8 лет текла кровь таких же мирных жителей, никто как бы и не замечал. Все попытки склонить Украину к диалогу игнорировались, а обстрелы не прекращались.
Может быть, чтобы не жить между молотом и наковальней следует перековать мечи на орала?..
